Перед тобой — история моей жизни.
Tyrone Wells - Time of Our Lives
This is where the chapter ends
And new one out begins.
Time has come for letting go
The hardest part is when you know.
Однажды фотоаппаратом щелкнули умилительный момент - я, маленький круглый малыш, сижу на коленях одной из своих нянек. Такой улыбчивый, показываю куда-то пальцем. Сколько любопытства в детских глазах, сколько потребности узнать все вокруг и впитать увиденное, усвоить и запомнить на всю жизнь.
Кто бы сказал мне тогда - "закрой глаза!" Не смотри на то, что происходит вокруг, не смотри на отца такими восторженными глазами, не бери с него пример... Но как я мог знать тогда? Никто бы не смог мне объяснить, чем плоха семья, в которой считают только деньги. Что, на самом деле, не каждый поступок можно оправдать фразой "у меня была причина". Что хищный блеск в глазах моего отца - не тот взгляд, которым нужно смотреть на мир.
Где была моя мать? Да вот она, рядом - и всегда была рядом. Моя слабая, несчастная, не умеющая сопротивляться мать. Она не могла ничего противопоставить принципам жизни моего отца, лишь иногда выпускала коготки, не позволяя себя унизить. Конечно, я не брал с неё пример, проводил с ней слишком мало времени - и она была совершенно не против. Тем более, так звучно и значимо звучали фундаментальные фразы отца, отлично запомнившиеся из-за многократных повторений. Делай то, что считаешь правильным. Ты ничего никому не должен. А смысл твоей жизни - семейный бизнес, который ты обязательно возглавишь. Как тут не купиться и не принять как данность то, что каждый день вбивалось мне в голову?
Отец подарил мне добермана в тот день, когда я впервые переступил порог элитной школы. Мы росли вместе, и я никак не мог понять, почему люди так странно смотрят на маленького мальчика с черной собакой на поводке. В школе мне тоже было не комфортно - занятия, учителя, домашние задания, но я ходил туда ради Эвы Джейнс. Её родители, как и она сама, не нравились моему отцу. Он говорил "нельзя!", но я все равно брал собаку и шел гулять по её улице. Ведь я никому ничего не должен.
Так я однажды попал к ней домой - в совершенно другой, параллельный мир. Там взрослые не ругались на глазах у детей, а любили друг друга. Не придумывали самые ужасные слова, чтобы сделать больнее. Там говорили негромко, интересно, все улыбались и были вежливы. Так я увидел другой мир - тот, в котором моя собственная семья прогнила неискренностью и эгоизмом. Но потом Джейнсы внезапно переехали, и Эва исчезла, даже не сказав "до свидания".
Отец был очень доволен - но от этого мир не стал прежним. Их стало просто два. И подростком я очень любил совершать ошибки, решая, какой же мир на самом деле важнее. Я заводил друзей и играл в американский футбол, чтобы затем всех оттолкнуть и начать с нового листа. Друзья становились врагами, враги - союзниками, девушки обижались раз и навсегда. Нет, я не издевался над сверстниками, никогда не был королем бала, не играл в войнушку между двумя группами непримиримых соперников. Я делал хуже. Царапал людям души, докапываясь до живого, а затем просто... уходя. Тогда же я понял, что главное в жизни - не деньги, хотя многие так пытаются доказать обратное. Главное в жизни - то, какой ты человек. И я был именно тем человеком, каким хотел себя видеть. Я был особенным. Тем, кто закатывает безумные алкогольные вечеринки - чтобы самому сидеть в стороне и наблюдать за тем, что творят мои опьяневшие сверстники. Я держал марку ребенка из обеспеченной семьи, соря деньгами когда надо. Но никогда не переходил ту грань, за которой начинались неприятности - так или иначе, я носил фамилию Стэффорд, значит в полицейском участке мне точно не место. Меня просто не увлекали эти ночи, когда подростки забывались или выпендривались, доказывая всем, что они не те, кем их считают окружающие. А мне просто не надо было ничего доказывать. Все то, что я хотел слышать, уже говорили у меня за спиной.
Все мы совершаем ошибки. Иногда, зарвавшись, делаем то, что переполняет чью-то чашу терпения. Таковым человеком была мать, которая восемнадцать лет смотрела на своего сына - на то, как из милого ребенка я превращаюсь в точную копию своего отца. И однажды она просто ушла. Сломалась, сказала, что она не такая, как мы - и не хочет быть такой. Но это неправда. Если бы она сама не была эгоисткой - не оставила бы двух миленьких девочек, моих сестер. Я был разочарован - ведь во всем обвинили меня. Сказали, что я - тот, кто любит использовать людей. Что я играю чужими судьбами из-за чьих-то спин, не думая о последствиях. Но это не так. Меня никогда не интересовали чьи-то грязные секреты - я просто считал себя лучше, чем все остальные. Люди ненавидели меня за то, как я поступаю с ними, как больно отталкиваю, как порчу нервы тем, кто старается перекричать те гнусные вещи, которые я говорю. Но, оказывается, некоторым людям нравится ходить по граблям. Кто-то из них даже пытался разглядеть то, что скрывалось за моей обаятельной улыбкой и этими хищными отцовскими глазами. Напрасно - они видели лишь синий мрак, лишь подтверждая свои мысли о том, что во мне нет ничего хорошего. А потом я уехал в Лондон, даже не думая исправлять ошибки, которые оставляю в родном городе. Я просто не считал свои поступки неверными. Как можно за это извиняться? Where the water needs the land,
There is shifting in the sand.
Like the tight that ebbs and floods
Memories will gone and go.
В Лондоне такие же люди, только жизнь быстрее. Все хотят что-то делать, все чего-то стоят в погоне за мечтой, все ищут тех, кто им ближе, кто станет другом - но нажить врага гораздо проще. А ещё Лондон - это так далеко от места, где я вырос. Далеко от семейного гнезда. Университет, экономическая специальность - ладно, пожалуйста, мне все равно, ничего не имею против. Теперь я жил в своей квартире, приняв самостоятельность как данное - и слушал, опять же, только себя. Университетские годы пролетели незаметно - даже как-то быстрее, чем я рассчитывал. Слишком хорошо сочетались учеба, отдых, мероприятия и вечеринки, чтобы не желать снова вернуться в то время. И конечно же, меня окружали люди - строили планы, разбивали друг другу сердца, дружили, ссорились - я тоже был частью этого калейдоскопа. Но все равно никогда, никому не открыл свою душу - лишь с улыбкой превосходства смотрел, как страдают те, кто показал людям свое сердце - ведь теперь все точно знали, куда нужно всадить нож. К концу обучения я имел приличные оценки, круг друзей, в котором я долго вертелся, отцовское "возвращайся" и абсолютное нежелание следовать подобному приказу.
Я был свободен и не хотел ехать домой - мне казалось скучным вид на родные просторы после жизни большого города. Тем более, меня там никто не ждал - семья, сестры, они как-то подзабылись в городской суете. Я не верил в то, что они хотя бы когда-то на самом деле нуждались во мне. И постепенно эта мысль о том, что не нужно сразу бежать по проторенной, уже ухоженной идеальной дорожке, заняла всю мою голову. Сначала я хотел чего-то ещё. Попробовать жизнь на вкус, пробежаться по своей собственной, непонятно куда ведущей тропинке. Это должно было быть увлекательное, навсегда запомнившееся путешествие, а построенный дом с камином, где я встречу старость, может подождать.
Да, я наплевал на все, решив посылать открытки на рождество и чужие дни рождения - два года болтался по миру, нигде надолго не останавливаясь, наслаждаясь тишиной съемного коттеджа в Дании и шумом квартиры в центре Тулона, болтовней соседей в Берлине, невообразимым маскарадом в Аликанте. А потом, на заснеженной дороге где-то в Норвегии, я встретил её.
Я просто увидел на обочине перевернутую, заметаемую снегом машину. Её звали Даниэлла, она не справилась с управлением и улетела в кювет, не имея никакой возможности позвать на помощь. Она бы замерзла, исчезла из чужой памяти, если бы не я. Тогда она смотрела на меня как героя. Увидела то хорошее во мне, небезразличие к чужим судьбами - и запретила мне это отрицать. Не дала сказать ни слова о том, что я её не достоин. Она с таким усердием оправдывала все мои плохие качества, что через некоторое время я и сам поверил в то, что её не безнадежен - и никогда не был. Она прощала мне многое, лишь каждый день говорила свои правильные слова - те, которые мне нужно было услышать давным давно. Мне не все равно, что с тобой будет. Твоя жизнь должна быть другой. Люди вокруг - такие же, как и ты. Ты в них нуждаешься, хотя не хочешь в это верить. Семья не должна определять то, кем ты являешься. Можно быть другим, лучшим человеком.
И я слушал. Слушал внимательно, понимая, что тону в её серых глазах. Понимая, что она мне необходима, что моя жизнь больше ничего не значит без неё. Она все перевернула с ног на голову своей нежной искренностью, своей улыбкой, жизнелюбием, способностью смотреть в самую душу. Она, разогнав туман в моей душе, дотронулась до самого сердца. И я ей доверился. Сказал те три слова, которые раньше из моих уст никто не слышал.
В двадцать шесть я вернулся к отцу - блеск Европы больше не привлекал, потому что моя Данни его затмевала. Я предложил ей жить со мной - и услышал легкое "да". Она давно этого ждала. Знала, что сделает меня счастливым - и что я тоже смогу измениться. Теперь у меня был дом, в который хотелось возвращаться. Телефонная книжка запестрела номерами - я возобновил старые связи, много извинялся, искупал все грехи, что успел натворить. И мне понравилось. Нравился тот мир, в котором на меня с радостью смотрят серыми глазами. Даже захотел, чтобы так было всегда - и на её день рождения подарил заветную фамильную драгоценность. И назначили дату свадьбы.
Вот только отец, как обычно, все переврал. Решил, что она по каким-то причинам не заслужила фамилию Стэффорд. Стал копаться в её прошлом, желая, чтобы она исчезла, как Эва Джейнс. Но он не смог меня разочаровать ничем, что нашел в её досье. Потому что большие секреты не хранятся там, куда может дотянуться подкупающая деньгами рука. И я бы бросил семейную компанию, разрушил бы отцовскую мечту, если бы Данни не твердила - семья важна. Нельзя отказываться от родной крови, верь до последнего. Она не знала, что у моего отца лучше не идти на поводу, а я не думал, что это будет так важно. Я занял формальную должность в строительной компании - был одновременно везде, осваиваясь изнутри под руководством личной помощницы отца. И параллельно, для души, выкупил прогоревший ночной клуб, чтобы заново поднять его на вершину популярности. Все же, теперь я сам ставил условия - и мне нравился бизнес, которым я распоряжаюсь сам. И я не знал, что скоро буду жить в клубе, потому что слишком тяжело будет переступить порог собственного дома.
Все мгновенно рухнуло в тот день, когда моя будущая жена ушла за покупками в другой супермаркет. Такая мелочь - я мог бы не обратить внимания, если бы она вернулась домой. Но она больше не вернулась. Пришли копы, сказали - она, поколебавшись, спрыгнула с моста. Что в тот день она и не думала ходить в дурацкий магазин. Что тело не нашли, его просто снесло течением, и что для вида они поищут мою самоубийцу пару месяцев, но на самом деле это дело закрытое. Все они вежливо выражали соболезнования, записывали показания в блокноты с этими скорбящими лицами, а их глаза говорили "ну, парень, так бывает".
А я улыбался и не верил. Чувствовал, как останавливается сердцебиение, как куда-то уходит уже придуманная счастливая жизнь. Улыбался и мотал головой. Я и сейчас, заливая пустоту внутри новой бутылкой виски, улыбаюсь. Ведь она не могла спрыгнуть в ледяную реку. Все это дурацкая иллюзия, чья-то шутка, хотя больше похоже на большой, большой обман. Её фото на моем столе не черно-белое, без этой унылой черной рамки - она бы не хотела, чтобы её улыбка сочеталась с черным цветом. Или же хотела? Теперь я не знаю, чему верить. Я снова вспомнил слова отца. У всех поступков есть причина. И я, не смотря ни на что, выясню, что и почему она сделала в тот чертов день. Только завтра. Сегодня - ещё один день виски. Я снова прислушиваюсь к тишине, лелея надежду, что вот-вот мое сердце снова забьется, что ко мне вернется желание жить, или что я смогу хотя бы попытаться. Нет, увы. Ни где-то во тьме, ни и у всех на виду - никто не видел разодранное, кровоточащее сердце. Данни забрала его с собой.
▼ привычки персонажа & хобби: ежедневные прогулки с собакой, кофе по утрам / путешествия, мероприятия, экстрим, спорт
▼ связь с вами: почта в профиле ▼ пробный пост Мы все такие переменчивые люди. Выдавая себя за целеустремленных, последовательных гениев, готовы день и ночь сами себе противоречить. Говорить о том, как вредно курение, затягиваясь в кругу таких же друзей; бежать на работу и рассказывать всем, сколько ты зарабатываешь и как это круто, втайне мечтая уже просто жить, сводя концы с концами, лишь бы не заниматься ненавистной рутиной; кричать всем, что ты закоренелый холостяк, чтобы через месяц по пьяни взять в жены первую встречную.
Но мы ведь люди, да? Нам вроде бы простительно. Простительно, пока вопрос не встанет ребром, пока не придется выбирать какую-то одну сторону бытия; пока все, что мы держим внутри, не обрушится на окружающих мощной волной, спровоцированной одним лишь оброненным словом. Однажды вы выскажете в лицо начальнику все, что вы думаете о нем и его работе. А вот что будет дальше? Можно остыть и извиниться, можно подать заявление об увольнении, можно, можно, можно все. Но главное здесь совсем не то, что именно сделает человек. Важен сам факт исходной ситуации, той поворотной точки, которую нельзя переиграть, забыть или вовсе не учитывать - мир не вернется на круги своя, если мы изо всех сил будем стараться не замечать изменения. Вот она, перемена, уже случилась, осталось только решить, что с ней делать.
Мир все время меняется. "И это хорошо, это прекрасно, просто замечательно!" - скажет кто-то. Ведь это означает прогресс, повышение уровня жизни, открытие иных впечатляющих видов искусства, изобретение новых технологий - ну а кто сейчас не хочет жить хорошо, кататься как сыр в масле и по-минимуму думать о будущем? Поэтому да, перемены нужно провоцировать: уволиться наконец с ненавистной работы, чтобы дать себе шанс найти что-то более интересное; перестать одалживать миллионный шанс все исправить человеку, который рядом и которого вроде бы не хочется отпускать, только чтобы не быть одиноким; найти себе новое хобби, завести собаку, навестить родителей, которых кто-то не видит годами, получить наконец ещё одно образование. Жизнь действительно может стать лучше, если дать ей шанс.
Вот только одно большое "но" - в погоне за переменами мы выдвигаем лозунги о том, что все в наших руках. Что весь мир у наших ног, надо лишь наклониться и его подобрать. Опасная метафора, не так ли? Потому что мир - он не у наших ног и никогда там не будет. Мир - он вокруг нас. Общество людей, знакомых и не знакомых, экономическая ситуация в стране, политические высказывания президента, современная мода на технику, вещи, домашнюю обстановку - хорошо считать себя индивидуалистом, противопоставлять себя гигантской "серой массе", но, как ни крути, истина в том, что все мы часть социума. Часть общества, которое одновременно живет во всех и живет само по себе. И, как бы это пессимистично не звучало, не все в наших руках. Общество в создании чужих жизней тоже имеет право голоса, может возвысить или сбросить с пьедестала; оно может подкинуть нам такие перемены, что человек попросту сломается, не видя никакого решения жизненно важной проблемы.
Перемены создаем не только мы, но и любой другой человек, и общество в целом, обычно подвластное некой идее. И согласитесь, не всем понравится то, что хотят воплотить в жизнь другие. И что же помимо прочего такого уникального в отношении к переменам? Пожалуй, это один из тех вопросов, что всегда стоит ребром, но при этом не ждет конкретного ответа, заставляя человека метаться от "за" к "против", рассматривать все видимые грани вопроса, обсуждать, думать, высказывать свое мнение. Но ответ на такой вопрос способен дать лишь великий ещё не родившийся философ, а пока для каждого правда своя.
За переменами часто стоит случай. Случай может быть банальным и очевидным, известной переменной в новом уравнении. А есть такие события, над значением которых приходится серьезно поломать голову. Вот в нашу с Ариэль жизнь перемены внесли очень активные и заинтересованные стороны - родители. Решив, что мы поводим слишком мало времени наедине друг с другом, семейства разработали совместный план, названный, видимо, как-то вроде "Как отправить вице-президента сети отелей на отдых так, чтобы он совершенно не думал о работе, все внимание обратив на прекрасную спутницу, которая тоже на время должна выкинуть из головы своих студентов и классику английской литературы". В общем, выполнению заглавной задачи мы с успехом могли поспособствовать, потому что для меня видеть Эри и при этом не думать о ней - миссия из раздела почти невыполнимых. Конечно, я люблю наблюдать за любыми людьми, но подмечать нечто в человеке, которого знаешь так давно - занятие гораздо более интересное. Ну а уж тем более если этот человек живет с тобой вместе уже полгода, если она очень привлекательна и если мне не все равно, что случится с ней в следующий момент насыщенной жизни наследницы Коннор.
Прекрасна и сама реализация великолепного плана - шикарный номер был заказан в отеле из местной сети. Конечно, в чем-то он уступал привычной атмосфере моих Грандов, и все же обслуживание, планировка и виды из окна цене вполне соответствовали. И еда готовилась изумительно, с учетом длинных задушевных разговоров за обеденным столом, когда каждый кусочек пищи не только удовлетворяет удовлетворяет насущную потребность, но и приносит эстетическое удовольствие. И сегодня для нас двоих как раз планировался подобный ужин.
Но с самого первого момента, ещё когда мы сели в самолет, меня огорчал один факт - мысли моей прекрасной дамы были где-то далеко от Карибских островов, далеко от меня, далеко от собственно отпуска. Ариэль что-то беспокоило, что-то было у неё в глазах такое противоречивое, может даже чуть-чуть отчаянное. Какая-то мысль не давала ей покоя, и, кажется, это было нечто более серьезное, чем бытовая проблема вроде "А выключила ли я утюг, когда в спешке собиралась?". Огорчало ещё и то, что Коннор, видимо, не считала нужным посвящать меня в это "что-то", что заставляло её то беспокойно крутиться в самолете, то мирно опираться на мое плечо и нежно держать меня за руку. Как ни странно, от этого факта я больше разочаровывался в себе, нежели в ней. Получается, за то время, что мы вместе, я так и не заслужил её полного и безоговорочного доверия. Того, что было когда-то в далеком и наивном детстве. Неужели тогда я был лучшим человеком, чем сейчас? Неужели она не видит во мне того друга, что готов протянуть руку помощи в любую секунду? Вполне вероятно, что она не чувствует ко мне того, на чем строятся отношения всех молодых и влюбленных людей, но ведь и на ничего не похоже то, что происходит между нами.
Тревожная обстановка нарастала по мере приближения вечера. Конечно, мы перекидывались немногословными фразами, улыбались друг другу, обсуждали какие-то приятные мелочи, все как в романтический вечер, полный милых сюрпризов и нежных прикосновений, которые вполне могут предвещать нечто больше. Но стоило мне отвернуться, выйти из комнаты, случайно отвлечься - и с лица Ариэль медленно исчезал всякий намек на улыбку. И в номере оставалась лишь давящая, раскаленная тишина, заставляющая сердце нервно биться, а голову - искать ответы.
И что-то мне подсказывало, что я их скоро получу. Что разгоняющиеся волны цепляют все больше хлама, катятся все быстрее, чтобы потом с неимоверной силой обрушиться на тех, кто стоит на берегу и думает "вау, эта волна так красива". И я тоже там, стою на злополучном берегу, все решая, что же делать - уходить в оборону или встретить волну контратакой. И времени на эти раздумья остается все меньше, вот-вот на меня посыпятся всяческие щепки, водоросли и прочий хлам, летящий впереди основной волны. Конфликт всегда начинается с неприятной мелочевки.
И все же сейчас я просто стою у зеркала, хитроумно накручивая галстук себе на шею. Официальный костюм, все как положено в фешенебельном ресторане, куда мы вот-вот спустимся. Где у нас заказан столик вдали от любопытных глаз.
Но вот что ещё интересно - одна перемена средней значимости направляет жизнь в свое русло. А если их несколько? В какую сторону разовьется ситуация, если все переменные наложатся друг на друга? Все решится само в процессе, или мы просто будем топтаться на месте, мучительно выбирая путь, или нам надо подтолкнуть ситуацию в какую-либо сторону? Дилемма, на решение которой катастрофически не хватает времени.
- Ты уже готова? - подаю голос из спальни. Хочется верить, что осторожные нейтральные слова не погубят вечер, что незначительные изменения в интонации ничего не решают, что новый вид узла на галстуке будет просто отмечен и оставлен без комментариев. Но почему мне кажется, что все эти мелочи на раз способны выбить жизнь из привычного русла?
|
